В газетные киоски Франции и еще 24 стран мира поступил в продажу новый номер сатирического журнала Charlie Hebdo, на обложке которого вновь появилась карикатура, изображающая пророка Мухаммеда. Тираж номера составил три млн экземпляров вместо обычных 60 тыс. Ранее адвокат издания Ришар Малка заявил, что в новом номере продолжится публикация карикатур и шуток на религиозную тему. Он пояснил, что «Je suis Charlie» — это состояние духа, которое говорит о праве на богохульство, о том, что «вы имеете право критиковать религию, потому что в этом нет ничего особенного». Но можно говорить все что угодно, самые худшие гадости по поводу христианства, иудаизма и ислама, но нет права «критиковать иудея за то, что он иудей, мусульманина — за то, что он мусульманин, христианина — за то, что он христианин», рассказал Малка.
Следует отдать должное честности редакции Charlie Hebdo, с которой она обозначила своего главного врага — Бога. Ранее многочисленные аналитики и эксперты позволяли себе спекуляции на эти темы. Предполагалось, что расстрелявшие карикатуристов боевики покушались на свободу слова, слышались трактовки о столкновении ислама и христианства. Но после откровенного заявления о «праве на богохульство» так думать стало более невозможно. В первую очередь благодарность к редакции должны испытывать христиане, которых пытались в очередной раз использовать в геополитических играх по завоеванию Ближнего Востока. Если раньше джихадисты «Исламского государства» могли спекулировать на тезисе о «новом крестовом походе», который якобы ведет против них западный мир, на этом основании преследовать христианские общины региона, то теперь данное противоречие исчезает. И трудно не согласиться с руководителем американского центра Stratfor Джорджем Фридманом, который с позиции политологической науки дал четкое определение нынешней Европе — нехристианская.
В своей колонке он пишет, что в Европе «христианство потеряло гегемонию и контроль над европейской культурой». Атеизм уничтожил различие между общественной и частной жизнью. Отступающая под натиском секуляризма религия ранее могла хотя бы сохраниться на уровне семьи. Но теперь ей не позволяют удержаться даже на этой позиции. Поэтому, когда «тайная позиция» Европы по отношению к выходцам из мусульманских стран не давала интегрироваться им в общеевропейское пространство, дело было не в исламе. Дело было в вере как таковой. Современной политической элите Европы нет дела до любой религии. В первую очередь она уничтожила христианство, горение которого провоцировало несколько веков назад кровавые войны между протестантами и католиками. Однако, говорит Фридман, публичное исповедание секуляризма имеет свое очарование, но не все очарованы.
Европейских христиан «варили на медленном огне», и в силу большой направленности на них секулярной пропаганды они перестали так остро воспринимать вызовы князя мира сего. Прибывшие на старый континент мусульмане такой «прививки» уже не имели. Поэтому в их среде и рождается столь уродливое сопротивление. Причем среди тех, кто вырос и родился в Европе, кто впитал с детства ее культуру. Французский востоковед Оливье Руа в Le Monde описывает эту дилемму следующим образом: «Опираясь на миф о воображаемом мусульманском кодексе (первоначальной „умме“), молодые радикалы совершенно оторвались как от ислама, исповедуемого их родителями, так и от реальных мусульманских культур. Они изобрели свой ислам и противопоставляют его Западу, будучи сами уроженцами периферийных областей исламского мира (то есть, собственно, с Запада: Бельгия поставляет „Исламскому государству“ в сто раз больше бойцов, чем Египет, относительно количества проживающих в этих странах мусульман), усвоили западный опыт коммуникационных технологий, театральности и насилия, демонстрируют разрыв поколений (в наше время родители вызывают полицию, если дети отправляются в Сирию). Они не входят в местные религиозные общины (не посещают близлежащие мечети), а набираются радикализма самостоятельно, в интернете; стремятся к глобальному джихаду, но не интересуются конкретными болевыми точками мусульманского мира (например, палестинской проблемой). Словом, их деятельность направлена не на исламизацию обществ, в которых они живут, а на воплощение в жизнь собственных болезненных фантазий („Я отомстил за пророка!“ — заявил один из убийц журналистов „Шарли Эбдо“). Значительная доля новообращенных среди радикалов (по данным французской полиции, они составляют 22% добровольцев ИГИЛ) — доказательство того, что радикализация затрагивает главным образом маргинальную часть молодежи, а не костяк мусульманского населения».
ЛентаИнформ
Но что стоит за этим «крестовым походом детей»? По мнению отца-иезуита Самира Халиль Самира, ислам молодежи борется с западным неоязычеством. Еще одно-два столетия назад мусульмане относились позитивно к Западу, который характеризовало развитие техники, современный стиль жизни и так далее. Тот Запад был верующим, и мусульмане считали его христианским. Сегодня же очевидно, что Запад не считает себя христианским. Евросоюз даже отказался упомянуть в своей конституции о христианских корнях. И мусульмане по праву называют Запад неоязыческим, говорит отец Самир. Порядки сегодняшнего Запада не присущи верующим. А значит, Запад — противник Бога, противник религии. Именно такая мысль распространена среди исламских фундаменталистов. Таким образом, их борьба против Запада — это борьба против неоязычества. Язычество является древним врагом монотеизма. Христианин, мусульманин или иудей скорее поймут друг друга, чем тех, кто поклоняется лжебогам. И нет разницы, будь то серебряная статуя Артемиды Эфесской или последняя модель айфона. Больше других на этом пути продвинулась Европа. На ее фоне даже американское общество остается христианским. Во главе европейского секуляризма выступает Париж. Как долго сможет идти против рожна? Бог поругаем не бывает.
Станислав Стремидловский — обозреватель ИА REGNUM
Подробности: http://www.regnum.ru/news/polit/1884146.html#ixzz3OsKjRVrq
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM
Сообщения
Комментариев нет:
Отправить комментарий